Эрик уже с трудом мог вспомнить те времена, когда он был простой уксусной кислотой. Бесцветный и горючий, в совсем юном возрасте он попал в коварные объятия триэтилфосфата, и там, в нечеловеческих условиях химической лаборатории – семьсот градусов по Цельсию, сорок килоПаскаль, - его пытались сломать, изменить, разрушить его целостность.
- Это для твоего же блага, - вкрадчиво говорил триэтилфосфат и окружал его, ломал его структуру, пытался сделать собственным подобием.
Подобия не вышло – под жестким воздействием Эрик прошел стадию кетена и трансформировался в структуру более сложную и опасную, но на своего создателя похож не был – разве что слегка, только на первый взгляд.
Эрик был ядовит, вызывал раздражения слизистой, способен был вызвать ожог кожи – и, говоря по правде, он делал это не специально. Просто такова была его природа. Мало кто рисковал связываться с ним без дополнительных средств защиты – да и вообще, несмотря на его практическую ценность, люди предпочитали по обыкновению держаться от него подальше.
Жизнь уксусного ангидрида Эрика Леншерра была заполнена безрезультатными поисками его создателя Шоу, дерзкого триэтилфосфата, чья структура навсегда запечатлелась в его памяти. Но в его стеклянной тюрьме Шоу исчез бесследно – и Эрик нигде не мог его отыскать.
Возможно, так и закончилась бы его жизнь в конечном итоге – его, потерянного и почти беспомощного, использовали бы для какой-нибудь весьма посредственной и скучной реакции и забыли бы о его существовании навсегда.
Но тут в его жизни появился Чарльз, и всё изменилось.
Наверное, помогла та небольшая часть его прежнего – уксусная кислота, тоже по-своему опасная, но куда более простая и располагающая к себе, - еще немного в нем оставшаяся. Он сам почти не замечал её – но Чарльз заметил. И, кажется, смог даже полюбить.
Амин Ксавье вообще оказался удивительным соединением. Эрик никогда не встречал таких раньше. Его азот был прекрасен и удивительно подходил к его структуре. Чарльз был способен не только брать, но и отдавать – ему было совсем не жаль своей восхитительной электронной пары, а если он и забирал что-то, то был совсем не прочь поделиться полученным с друзьями. По сути, чужие протоны были не так уж ему нужны. Леншерр не был до конца уверен, что смог бы так же.
Чарльз видел в Эрике всё самое хорошее. Чарльз доверял ему, как не доверял никто другой. Рядом с Чарльзом жизнь Эрика изменилась в корне.
Три его углерода, всего на один меньше, чем у самого Леншерра, позволяли ему быть жидкостью, и он рвался к Эрику через тонкое стекло, открыто и беззастенчиво надеялся слиться с ним в единое целое, изучал его день и ночь с соседней полки, и Леншерр – он и сам поверить не мог, что позволяет такое чужому соединению, - открывался ему, насколько это было возможно.
Однажды флакон с ним оставили открытым, и он пытался уйти. Чарльз перехватил его, когда он уже был готов вырваться на волю. Что-то такое было в том, как Ксавье потянулся к нему своей электронной парой, и Эрик не смог заставить себя тронуться с места, хотя где-то там, он был уверен, ждал его возмездия триэтилфосфат, и уже много дней Леншерр взращивал в себе планы отмщения.
- Да что ты знаешь обо мне? – выплюнул он, растерянный и разозленный. - Я знаю о тебе всё, - просто ответил Чарльз и так посмотрел на него своим крайним углеродом, что все кислороды Эрик вздрогнули от этого взгляда.
Он, разумеется, остался.
Когда их с Чарльзом всё же смешали, он оказался категорически к этому не готов. Чарльз дрожал под его прикосновениями, робко улыбался, и Эрик боялся сделать первый шаг, боялся навредить ему, причинить боль.
Он знал – стоит ему дать себе волю, и уже ничего между ними не будет так, как прежде.
- Я сам хочу этого, - тихо сказал Чарльз и первым потянулся к нему, восхитительный, манящий. – Сделай это, Эрик. Я хочу…
И Леншерр не выдержал – ну а кто бы на его места сдержался?
Их реакция была прекрасна. Было горячо, но приятно – совсем не так, как в лабораториях Шоу много дней назад. Щемящая и болезненная, она вскружила Леншерра, заставила захлебнуться восторгом и собственным избытком, и Эрик подхватил Чарльза в свои едкие объятия, зная – взяв, он уже никогда его не отпустит.
- Ацилируй, - шептал Чарльз прямо ему в кислород и болезненно морщился, отщепляя от себя водород. – Возьми меня, ацилируй меня полностью.
Рядом с Чарльзом Эрик чувствовал, как его собственная двойная структура, созданная когда-то жестоким триэтилфосфатом, рушится, становится проще, становится куда менее опасной. Это было больно – но боль показалась ему освобождением, прекрасным и невыносимым, и Чарльза рядом с ним было слишком много и вместе с тем слишком мало. Чарльз был потрясающим и красивым настолько, что хотелось вечно смотреть на его структуру, надтреснутую, бесконечно понимающую и принимающую.
Когда он, наконец, овладел Чарльзом, это не было похоже ни на что из того, что он испытывал прежде. Словно в бреду он видел, как отделяется и уходит его старая часть – та, что являлась им настоящим очень давно, еще до злополучной встречи с Шоу. Теперь Эрик готов был её отпустить – как её, так и сам триэтилфосфат, и всё свое прошлое. Он вообще готов был отдать что угодно, лишь бы продлить этот момент единения с Чарльзом.
Эрик знал – тот факт, что Чарльз лишился водорода, был целиком и полностью на его совести. Можно было сколько угодно винить в этом химика – непонятное гуманоидное создание со смешным именем «Мойра», но химик не сделал бы этого, если бы Эрик сам не спровоцировал подобную реакцию.
Но Чарльз, кажется, не имел ничего против этой потери. Он переплетался с ним каждой молекулой, отдавался упоенно и с наслаждением, и вскоре мир для Эрика взорвался тысячей солнц, и он зажмурился, напоследок прижал Чарльза к себе особенно крепко и улыбнулся, чувствуя, как тот заканчивает реакцию одновременно с ним.
Когда Эрик открыл глаза – они с Чарльзом были уже единым целым.
Связь между ними была, может, недостаточно прочной и еще совсем свежей – слишком велика была разница между ними – но Эрик абсолютно точно был уверен, что сделает всё, только бы сохранить эту связь.
- Потрясающе, правда? – улыбнулся Чарльз и все углероды Эрика зачарованно уставились на его азот, восхитительно прекрасный, льнущий к нему электронной парой. – Поверить не могу, что ты действительно сделал это для меня. - Я ни о чем не жалею, - твердо сказал Эрик и был абсолютно уверен, что говорит чистую правду: пускай он только что потерял большую часть себя, очень важную свою половину – Чарльз дал ему гораздо больше.
Чарльз сделал его другим химическим соединением, и ему не хотелось бы быть кем-то еще или с кем-то еще, или вообще как угодно, если не рядом со своим потрясающим, невозможно прекрасным амином.
- Я люблю тебя, Чарльз Ксавье, - прошептал Эрик и почему-то вдруг понял: он еще никогда не был в чем-то настолько прав. И, что еще важнее - он никогда еще не был так счастлив.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
мне, кстати, недавно приснилась потрясающая штука. Магнето был карбоновой кислотой и участвовал с Чарльзом в реакциях замещения, а я сидела рядышком на диванчике и вслух рассуждала о том, какая реакция будет для них более каноничной. в конечном итоге я почему-то решила, что Эрик - это скорее ангидрид, а вот Чарльз - типичный такой амин, и ацилирование характеризует их отношения лучше любого фикла.
проснулась. долго думала. мозг, что ты делаешь, ахаха, прекрати.
читать дальшеа динокас - это гидрирование бензола, потому что Кастиэль - вообще вылитый аромат, а Дин весь такой дерзкий катализатор и гидрирует его полностью.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
казалось бы, экзамены - время умственного обогащения, когда впитываешь информацию в небывалых объемах, напрягаешь извилины до приглушенной ругани в кофейные кружки и даже в метро не поспишь, потому что вот еще эти статьи советовали прочесть на билет номер тысяча триста семь, а потом еще пятнадцать таблиц на зубрежку, а до экзамена - сорок минут. но я за полтора месяца сессии деградирую необычайно. не хватает времени на книги, не хватает времени на нормальное общение. зубрежка накрывает с головой, досуг сводится к обновлению избранного на дайрах раз в час, "увидел пикчу - взоржал, забыл" и написанию фикла в перерывах на перемалывание челюстями овянки. сама за собой замечаю - лексикон опять становится идиотским, чешско-русским, потому что лень напрягать мозги, чтобы вспомнить на многие слова русский перевод, да и вообще уровень речи болтается где-то на уровне "я либо тупая, либо очень пьяная". разговоры с Юлей помимо экзаменов сводятся либо к сексу, либо к бабским вещам типа косметики-шмотья, и от этих разговоров мозг скукоживается еще сильнее, с Дашей перекидываемся пикчами раз в неделю - большее уже не осиливаем. отношения со Славой катятся к хренам, всё чаще хочется сорваться на нецензурщину в речи, хотя уже давно отучила себя материться вслух, ибо ну вообще неприглядно выходит, питаюсь какой-то дрянью. готовить - лень, развиваться хоть в каком-нибудь направлении - лень, и вроде нет чудовищных нервных срывов и истерик, и даже нельзя поныть, что мне так плохо, что сессию не переживу. всё, в целом, терпимо. ну тухло так, что хоть волком вой.
потом экзамены заканчиваются - и вроде снова превращаюсь в человека. не сразу, конечно, но потихоньку, крохотными шажками, что уже неплохо. еще десять дней. тлеен.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
Ну вы поняли
а у нас снег наконец-то выпал, реально похожий на снег, хотя все равно тепло, и я продолжаю носить пальто - в зимней куртке жарко. ну и хорошо, потому как в начале февраля зеленые газоны выглядели не совсем уместно.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
- а что это ты такое печатаешь по ночам постоянно? - спросила давеча моя соседка.
ой зряя.
- да так, - говорю. - увлекаюсь фанфикшном, ничего особенного. - а почитать дашь?
я, честно, попыталась предупредить её, чем это чревато. и в результате дала отрывок из динокаса в процессе, ибо она сама смотрит супернатуралов уже давно.
в результате узнала, что я извращенка, и нет у меня ничего святого, раз я даже из такого стопроцентного гетеро, как Дин, сделала Дина заднеприводного. ну и я такая: "добро пожаловать в интернет, куколка"
зато потом мне пришлось объяснять, что я не лесбиянка, а даже если бы была ею, то всё равно не стала бы к ней приставать.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
один из немногих минусов долгого пребывания в каком-либо фэндоме - относительно него тебя уже почти невозможно удивить. вот и сейчас на фест по динокасам подали заявки, а я сижу и думаю: мамочки, так я ж это всё уже видела неоднократно. ну разве что заявки про Кроули были ничего, и про Гейба я бы почитала. сама тоже подала заявочку, наверняка не менее банальную, нежели остальные. но черт его знает, могут вообще не принять.
интереса ради мельком просмотрела заявки на паре предыдущих туров, которые были мною пропущены. создалось впечатление, будто народ уже давно ушел в сторону от сюжета самого сериала - я почти не заметила временных пересечений с основной аркой. пишут просто Дина и Каса - в произвольных ситуациях и, насколько я понимаю, образца первых сезонов с участием Кастиэля. я сама люблю их старых-добрых - но, блин, в нынешнем сюжете можно найти столько кинковых и горячих моментов. Дин, ставший демоном, его борьба с яростью из-за метки, Кас, канонично бросающий все дела, лишь бы только помочь Дину ну, к этому все уже давно привыкли . может, я просто что-то упускаю, и на нынешний сюжет тоже строчатся фики, но это, по крайней мере, не бросается в глаза. странно.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
будничноепока ждали вчера с Юлей результатов письменного экзамена и приглашения на устный, встретила кучу знакомых, которых уже месяца два не встречала. одна из них сказала, что я похожа на Еву Грин. Еще двое почти-знакомых услышали и подтвердили. смотрю теперь на свою круглую татарскую физиономию с не менее круглыми татарскими глазами в зеркале, много думаю.
вчера спала два часа, в очередной раз поняла, что когда у меня недосып - со мной никаких дел иметь нельзя. в перерыве между устным и письменным экзаменом пыталась уснуть у Юли на коленях, потом потащила ее на улицу, улеглась на скамейку в соседнем парке и что-то пела, а потом пошла на еще один экзамен, встретила там знакомого и травила ему какие-то тупые анекдоты в бездарном переводе на чешский. так дебильно я себя вела в последний раз тогда, когда притащила к Славе бутылку сливовицы, сказала, что хочу его напоить, а в результате напилась за компанию. что помню с того вечера отчетливо - встала пафосно посреди комнаты и читала ему Хлебникова наизусть, и смогла почти до середины вспомнить "Флейту-позвоночник", а потом оказалось, что он всё равно даже не пытался ничего перевести. зато сегодня спала часов десять, как следствие - раскалывающаяся голова, хотя уже шесть вечера, и всё никак не могу сосредоточиться на подготовке.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
тык?написала исполнение на тринадцать тыщ слов на рпс-кинкфест по икс-мэнам, а потом прочла пару исполнений с предыдущих туров и поняла, что хрен я буду это выкладывать, ибо меня занесло, кажется, туда, где мои графоманские потуги будут оценены в лучшем случае прискорбным "фи". и не потому, что народ злой, а потому, что другие исполнения слишком хороши, чтобы пытаться составить им конкуренцию. ну, значит, будем совершенствоваться и всё такое. вообще моя оценка собственных фиков регулярно мечется между "обоги, как я могла написать такое днище" и "серьезно, я умею делать это так круто?", и зачастую противоположные мнения касаются одной и той же работы и даже одного и того же отрывка в зависимости от времени суток/настроения/фазы луны/наличия в комнате котиков и других очень серьезных штук. мне вообще интересно, сколько времени и попыток должно уйти на то, чтобы начать производить на свет годноту. сейчас уже точно не скажу, сколько времени я фикрайтерствую. лет шесть, может? начала вроде как в восьмом или девятом классе, и свои первые фички вспоминаю с истеричным хохотом. Глеб Самойлов из Агаты Кристи, которого братан увозит насиловать за город, а еще совместные дуэты с фееричной Варварой на тему тех же братьев Самойловых, которых анально унижают какие-то братки из девяностых. и некрофильский фик с разлагающимся Костей Бекревым и страдающим над его трупом Глебом, и кроссовер с гарепотером блять , и еще много вещей, от которых моя память великодушно постаралась меня оградить.
выложенных фиков у меня не так много. в основном это либо те, которые в своё время по непонятной причине показались мне адвокатными, либо те, которые я выкладывала в очевидном бреду. время от времени у меня вскидывается рука исправить их на манер "а как бы я написала сейчас", но знаю, что нельзя. они нужны мне, чтобы сравнивать, чтобы хоть приблизительно попытаться понять, двигаюсь ли я в правильную сторону, или просто деградирую от фика к фику. зато штук семьдесят текстов, если не больше, схоронены на компе и трепетно переносятся на новые компьютеры раз за разом. среди них много законченных, есть большие и маленькие, есть те, где написана всего пара строк, и те, которым не хватает только правки и дополнений. больше всего дестиэля, конечно, но есть и другие фандомы. и всё это вряд ли когда-нибудь будет опубликовано даже здесь, потому что мне даже не верится, что эти тексты в самом деле писала я. смотрю свежим взглядом и понимаю, что если начать исправлять - то придется переписывать не пару деталей, а сразу всё. но раз не узнаю, значит, есть прогресс? за последние пару недель в перерывах между зубрежкой написала три миди, один завершенный и несколько незаконченных драбблов на фесты. и сейчас они мне как будто бы даже нравятся, но потом я читаю работы других людей - и на собственные фики уже смотреть не могу без жалости.
на данный момент безумно хочется написать динокас, но спн последним сезоном поверг меня в такое глубокое втф, что даже не знаю, с какой стороны подступиться. в голове одни образы, но ни одного полноценного сюжета.
а исполнение, быть может, кину на фест, когда тот закончится, если однажды вдруг не напьюсь решусь рискнуть раньше. тогда самооценку мне порвут на кучу маленьких лунтиков, зато я буду смелая.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
я просто пойду и поплачу где-нибудь в уголке. не могу вспомнить другого пейринга, вызывающего у меня эмоций столько же, как динокас времен левиафанов , психбольницы и чистилища, и Тэд/Робин.
magzneto:
и вот что странно - я обожаю Магнето в исполнении и Майкла, и Иэна. а вот комикс-версию нежно и трепетно люблю только в повзрослевшей его ипостаси.
Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
бытовухазаболела @ но сдала фарму на А @ выяснила, что мои новые соседки ненавидят друг друга @ но у одной из них есть кролик, а у другой - морская свинка @ снова поднялась температура @ но в магазин вернули мои любимые сушеные яблоки
вы только что прочитали краткий экскурс в мою удивительно активную и насыщенную событиями социальную жизнь.