Соколы видят всё, даже твою поганую морду. Спят и видят.
один из туров однострочников закрылся, так что украду, пожалуй, своё. 
ибо
ПРИШЛА В НОВЫЙ ФАНДОМ
@
ИСПОРТИЛА ВСЁ ТОННОЙ ТУПЫХ ФИЧКОВ
Т21-33 АУ. Безработный Чарльз ищет работу и находит вакансию "Помощник руководителя с расширенным пакетом обязанностей и ненормированным графиком". При встрече с работодателем выясняется, что в услугах обниматора и домашнего психолога нуждается усталый и измученный работой Эрик Леншерр, человек с тяжелым детством и судьбой. Comfort, суровый мужской флафф, ласковый Чарльз.
~1800 слов***
- Я должен сделать… что? – переспрашивает Чарльз растерянно и хлопает ресницами. Как еще прокомментировать услышанное, он не знает. Компания серьезная, предложение – интересное, и даже зарплата удивительно высока для простого ассистента.
Но «расширенный график обязанностей» он, говоря откровенно, переводил для себя скорее как перспективную многофункциональность своих обязанностей. Он умеет делать неплохой кофе, превосходно ориентируется в дебрях документации, является вполне сносным переводчиком с французского и итальянского языков, да и простой работы на телефоне тоже не гнушается.
Но это уже из ряда вон.
У его потенциального работодателя усталый взгляд и скорбная морщинка между бровями.
- Обнимите меня, - терпеливо повторяет мистер Леншерр. – Перед тем, как взять вас на эту должность, мне нужно удостовериться, что ваши объятия являются в достаточной степени… кхм, утешающими.
- Утешающими, - эхом откликается Чарльз.
- Верно. И уютными. Это очень важное условие, сами понимаете. Без него никак.
Чарльз сосредоточенно кивает. Зарплата здесь в полтора раза больше, нежели в других местах. А у них с Рейвен вскоре заканчивается оплаченный срок аренды, денег больше нет, и ему уже отказали в семи предыдущих конторах.
Поэтому он послушно делает шаг вперед и сгребает будущего начальника в теплые и – насколько это возможно для него, несколько шокированного, - ласковые объятия.
Мистер Леншерр в его руках напряжен, как пружина, и сбивчиво дышит Чарльзу на ухо. Тот почти неосознанно поглаживает его шею кончиками пальцев – о, он действительно хорош в искусстве обнимания, - пока Эрик в его объятиях не расслабляется окончательно.
Когда они отходят друг от друга на шаг, скорбная морщинка мистера Леншерра разглаживается, хотя на лице по-прежнему нет ни тени улыбки.
- Вы приняты, - говорит Леншерр очень серьезно и протягивает ладонь для рукопожатия.
Чарльз не уверен, можно ли считать это поводом для радости.
***
- Ненавижу. Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ, - доносится из кабинета его начальника утробный рёв. – Я УБЬЮ ЭТОГО СУКИНА СЫНА. ДА Я ЕМУ ЭТОТ КОНТРАКТ ЗАСУНУ ПРЯМО В…
Чарльз закатывает рукава и мчится исполнять должностные обязанности.
Эрик стоит у окна и дрожащими пальцами сжимает телефонную трубку. На телефон он смотрит так, будто тот лично перебил половину его семьи, а потом морально над ним же самим надругался.
- Дышите, - говорит Чарльз мягко, забирает у него телефон и подходит еще на шаг ближе. У мистера Леншерра потемневший взгляд, а дыхание сбивчивое и тяжелое. – Дышите, мистер Леншерр, давайте. Вам вовсе необязательно соглашаться на условия Шоу. Уверен, найдутся другие инвесторы. Отдел маркетинга тщательно работает над новой рекламой, просто наберитесь терпения. Себастьян еще локти кусать будет, вот увидите.
Эрик, болезненно морщась, кивает. Он всё еще зол и наполнен яростью, и, когда руки Чарльза обвиваются вокруг его талии, рассерженно пытается его оттолкнуть. Чарльз, наученный горьким опытом, только крепче сцепляет руки и держится за начальника, точно утопающий за соломинку.
Эрика периодически замыкает. Но обнять всё равно нужно. Он же, в конце концов, профессионал.
В конце концов Леншерр действительно выдыхается, упирается лбом в его висок и слабо обнимает в ответ за плечи.
- Вот так, - говорит Чарльз довольно. – А теперь я принесу вам чашечку кофе, вы сядете и спокойно обдумаете, как избавиться от Шоу без лишней агрессии. Хорошо?
Он чувствует слабый кивок, но мистер Леншерр всё равно удерживает его на месте еще добрые две минуты.
Чарльз терпеливо гладит его по волосам и бездумно улыбается в выбеленный потолок.
Его работа с каждым днем нравится ему всё больше.
***
Три часа ночи в ночь с воскресенья на понедельник – не лучшее время для резкого пробуждения и петляния по пустынным улицам в поисках невесть какого ночного клуба, чье название он слышит впервые. Из информации у него – только смс-сообщение с приблизительным адресом, и когда Чарльз все-таки натыкается на подсвеченные неоном двери, то расслабленно выдыхает.
Мистер Леншерр обнаруживается у барной стойки. На нем нет привычного костюма – он в простых брюках и черной водолазке под горло. Он сидит, обхватив голову руками, перед полупустым стаканом, и такой Эрик Леншерр – повседневный, чуть пьяный и на удивление обыденный, - Чарльзу неожиданно нравится.
Да что там: ему вообще нравится Эрик.
Даже так, даже с долбаным ненормированным графиком и такими мутировавшими тараканами в голове, что и дихлофосом уже не перетравишь.
- Добрый вечер, - здоровается он и опускается на соседний стул. Взгляд Эрика коротко мажет по его лицу, и Леншерр слабо улыбается ему одними губами. – Не знал, что вы ходите по таким местам.
- Иногда хочется… разнообразия, - отмахивается мистер Леншерр, и взгляд у него действительно благодарный и потеплевший. – Спасибо, что приехал, Чарльз. Я не ожидал. Но мне очень надо было, правда.
- Это моя работа, - мужественно кивает он, а потом всё-таки улыбается: - И потом – я совсем не против.
- Может, в туалет? – предлагает Эрик и явно смущается собственных слов. – То есть, я хотел сказать, что обниматься здесь было бы неловко. Там и людей поменьше, и вообще…
Таким смущенным он почти никогда не бывает. Обычно Эрик требовательный и жесткий, и если ему не приходится бороться с гневом, то он сам сгребает Чарльза в объятия в нужные моменты, не особо интересуясь его мнением, и издалека это, как кажется самому Ксавье, смахивает скорее на обнимательный акт насилия, нежели на профессиональный контакт.
Сейчас же его начальник не требует – только спрашивает, осторожно и неуверенно.
Чарльз согласно улыбается, и Леншерр одним глотком допивает свой виски, после чего тянет его за собой через весь танцпол, сжимая пальцы на плече.
В туалете пусто, грязно и вообще как минимум неуютно. Но Чарльз всё равно улыбается начальнику мягко и сочувствующе:
- Хотите рассказать, в чем дело?
- Потом, - говорит тот и сдавленно выдыхает, когда Чарльз заключает его в тесное кольцо рук. Губами Эрик почему-то жмется к его шее, словно отвернуться не может, и Ксавье отстраненно замечает, что алкоголем от его шефа пахнет сильнее, чем ему показалось поначалу.
- Давайте, расскажите мне, - подначивает он мистера Леншерра сбивчивым шепотом. – Мне вы можете сказать обо всём. И мы вместе подумаем, как решить проблему, если таковая имеется, или как разобраться в себе, если вам нужна поддержка этого плана.
Дверца одной из кабинок хлопает, и проходящее мимо тело, источая сногсшибательный запах перегара, презрительно булькает:
- Хреновы педики, - и Чарльз отстраненно думает, что двое мужиков, обнимающиеся в туалете ночного клуба, в самом деле выглядят неоднозначно.
Эрик пьяное тело игнорирует, а на вопрос Чарльза отвечает после еще нескольких секунд раздумий:
- Да ничего, в общем-то, не случилось. Просто очень захотелось… - и обрывает себя на полуслове. Чарльз не видит, но знает, что его шеф сейчас недовольно морщится и кусает губы, ругая себе за лишнюю несдержанность.
- Захотелось чего? – переспрашивает Чарльз просто для проформы, потом что ответ по сути своей очевиден.
Но ему почему-то очень хочется, чтобы Эрик Леншерр сказал об этом сам.
- Захотелось тебя, - признает тот, наконец, раздосадовано. – Встретить. Обнять. Ну, ты в курсе, все эти штуки. Я же тебя с самой пятницы не видел.
- Я тоже скучал, мистер Леншерр, - расцветает Чарльз счастливой, пускай и немного сонной улыбкой.
И в этот момент ему кажется, что пьяное тело из кабинки не так уж и ошибалось на их счет.
***
Когда мистер Леншерр хмурит брови, звенит сталью в голосе и смотрит так прямо, спорить с ним почти невозможно.
Пожалуй, если выпустить всех тараканов из его головы, те на чистом упрямстве и неадекватности вполне могли бы завоевать парочку африканских стран. Или куда больше.
Да они вообще могли бы всё, что угодно.
- Я плохо сплю в последнее время, - упрямо повторяет Эрик. – А завтра – важная встреча. Если я не высплюсь, то могу всё испортить.
- Могу вскипятить вам молока, - отзывается Чарльз. Несчастный, растрепанный Чарльз, которого в очередной раз вытащили из кровати в двенадцать ночи и потребовали немедленно приехать к любимому начальству прямо на дом. – С медом. Говорят, хорошо помогает…
Леншерр кривится.
- К дьяволу молоко. Нужно, чтобы ты лег ко мне. В обнимку с тобой я засну куда легче.
Ага, думает Чарльз, разумеется. Кто бы сомневался.
Он приехал сюда, натянув куртку прямо поверх футболки, на ногах у него – мягкие домашние штаны, так что можно не переодеваться, и он глубоко вздыхает, после чего отважно лезет в постель своего начальника.
Эрик сам сгребает его в теплые и уже такие привычные тиски сильных рук, и Чарльз удобно устраивает голову на его широкой груди.
- Могли бы надеть футболку, - ворчит он едва слышно, потому что, честное слово, обнаженный, горячий, восхитительно выглядящий торс Эрика Леншерра заставляет его испытывать сильнейшее желание залезть на пять минуточек под ледяной душ.
Или сразу – шагнуть из окна на двенадцатом этаже.
Потому что – ну как тут сдержаться?
- Не люблю спать в одежде, - легкомысленно отзывается Леншерр. – Она, знаешь ли, изрядно стесняет.
- То есть вы еще и без…
- Ну да.
- Ага. Ясно, - Чарльз пытается отползти чуть в сторону, но начальство, гаденько ухмыльнувшись, крепко переплетает длинные ноги с его ногами и отрезает все пути к отступлению. – Какая чудесная непосредственность. Единение с природой, да? Уважаю.
Начальство глубокомысленно молчит и трется щекой о волосы у него на затылке.
В конечном итоге член у Чарльза стоит, щеки пылают, и он определенно смущен сложившейся ситуацией.
- Доброй ночи, Чарльз, - любезно доносится сверху, и он, закрывая глаза, отчаянно думает о Шотландии.
Пожалуй, пора требовать прибавки к зарплате – в счет потраченных нервов.
Очень большой прибавки.
Просто огромной.
***
- Как насчет перейти от официального контракта, - предлагает Эрик, сидя за своим широким столом и сжимая в пальцах требование Чарльза о повышении заработной платы. – К частному договору? Ты получал бы прежнюю зарплату, но при этом мог бы работать днем дома над диссертацией, и всем было бы куда проще.
- Днем? – переспрашивает Чарльз недоуменно. Мистер Леншерр скалит зубы в улыбке, и это выглядит, если не брать во внимание известную привлекательность, довольно пугающе.
- Считай это переходом на вечернюю смену. И утреннюю. И, что самое главное – ночную.
- То есть вы, - выдыхает Чарльз. – Собираетесь платить мне за сожительство?
Шеф морщится и качает головой:
- Я не совсем корректно высказался, Чарльз. Я не собираюсь... платить тебе. Просто моей зарплаты более чем достаточно на двоих. И твоей сестре можно помогать финансово, если пожелаешь.
- Проще говоря, - Чарльз улыбается, потому что до него, наконец-то, доходит. – Вы предлагаете мне стать вашим бойфрендом?
На лице Эрика – искреннее облегчение от того факта, что до него, тугодума, наконец-то доперло. Он скалится еще шире, и если бы Чарльз не был знаком с ним вот уже полгода, то он бы, пожалуй, искренне решил, что любимый директор вздумал его сожрать.
Но он знает, что такая улыбка для Эрика Леншерра – верх выражения привязанности, и потому радостно улыбается в ответ.
Он подходит к Эрику ближе и тянет его за идеально повязанный галстук, заставляя подняться на ноги.
- Я согласен, - говорит он и лукаво улыбается краешком рта. – Обняться в честь этого не хотите?
- Еще как. Я вообще очень многого от тебя хочу, - заверяет его Эрик Леншерр. Притягивает за талию ближе привычным жестом, пальцами обхватывает острый подбородок. Выдыхает, любуясь.
Чарльз тянется за поцелуем первым, и с радостью обнаруживает, что поцелуи с его начальником еще приятнее, нежели привычные утешительные объятия.
Хотя, казалось бы – куда уж лучше?
Путь к совершенству был для него тернист и диковен. Но приз в конце определенно окупает с лихвой все затраченные усилия.
***
Т21-22. Эрик и Чарльз впервые повстречались в детстве, в концлагере. Совместный побег и последующая жизнь.
идея взята из истории побега Альфреда Вецлера и Рудольфа Врбы из Аушвитца. вообще-то я по ней еще расширенную версию пишу, но получается очень медленно и в действительно большом объеме.
505 слов***
Рука Эрика в его руке, дождь бьет по щекам, смывает с кожи грязь и пот. Может быть, слёзы тоже, Чарльз не знает, потому что Эрик почти сразу сцеловывает влагу с его кожи, и в этом есть налет дурной драматичности – двое под дождем, рваные поцелуи, а пальцы судорожно сжимают горячую ладонь и дрожат от возбуждения и страха.
- Ушли, - говорит Эрик и скалится болезненной, безумной улыбкой. – Теперь не найдут.
Лагерь остался далеко за спинами, а они еще живы, и они вместе. Иллюзорная безопасность, но это лучше, чем Чарльз мог себе представить.
Пальто слишком тонкое, не по размеру, ботинки жмут, дождь всё так же хлещет, а голова до сих пор раскалывается от запаха табака и бензина. Этой смесью пропитали сваи, чтобы отпугнуть собак, и под едко пахнущим деревом они с Эриком провели целую ночь, пока Чарльз не смог телепатически убедить охрану вывезти сваи за территорию лагеря.
Едкая вонь словно въелась под кожу, и Чарльзу кажется, что он никогда не сможет окончательно от неё избавиться.
Они украли из лагеря одежду, а Эрик сжимает в пальцах там же найденный обрывок карты из какого-то детского атласа.
У них нет ничего, кроме старых голландских ботинок, выцветшей детской карты и друг друга.
Им больше ничего и не нужно.
До границы страны осталось, может, километров пятьдесят или вроде того, и Чарльз едва переставляет ноги – он слишком слаб и уже не чувствует ничего, кроме страшной усталости. Эрик, напротив, шагает резко, порывисто. На его осунувшемся лице – молчаливая решимость и злость.
Сломай ему ноги – всё равно доползет, на локтях, на переломанных костях, на чистом упрямстве. Понадобится – и Чарльза на спине дотащит.
Чарльз старается отвлечься от боли в измученном теле и представляет, что с ними станет через пять, через десять, двадцать лет, когда война останется только в их памяти и на страницах книг.
Преждевременные морщины на лице Эрика, наверное, станут заметнее, а Чарльз будет ласково перебирать пряди его волос с так рано появившимися в них серебряными нитями. Они будут ходить в кино и театр, пить вино в полумраке уютной гостиной, и Эрик будет смеяться над его, Чарльза, шутками, и они будут подолгу играть в шахматы, не говоря друг другу ни слова.
Они будут читать друг другу вслух и оставлять шутливые послания на холодильнике, Эрик будет вжиматься в него горячим телом во сне, и Чарльз будет жить и дышать ради спокойного тепла в его внимательном взгляде.
Они всегда будут помнить, но будут очень пытаться помочь друг другу забыть.
Однажды они возвратятся домой поздно ночью после затяжной прогулки по городу или посиделки в пабе, и Эрик, не дотерпев до квартиры, впечатает Чарльза в дверь и начнет целовать - жадно, душно, пьяно. Потом они завалятся в дом, сорвут друг с друга бесчисленные слои одежды, путаясь в шарфах, брюках, мыслях, и Чарльз поцелует ненавистную татуировку на руке Эрика, чтобы почувствовать на губах привкус табака и бензина.
Всё это будет – обещает себе Чарльз, подставляя лицо под прохладные капли. Будут и прогулки, и секс, и книги с шахматами, и такая любимая улыбка Эрика.
Но сейчас есть только их переплетенные пальцы, дорога, карта и исступленная надежда – одна на двоих.
И Чарльз продолжает идти вперед.
***
Т21-23. Эрик|Чарльз|все. Магнето говорит речь перед мутантами, Профессор ржёт. «Настоящий враг там, на кораблях, и… ЧАРЛЬЗ, ХАРЕ РЖАТЬ!!» H+
~760***
- Снимите шоры, братья и сестры, - громогласно заявляет Магнето. – Настоящий враг там!
Он летит прямо по воздуху, отталкиваясь от металла вокруг себя – как никогда сильный, могущественный.
Как никогда эффектный.
Пораженные мутанты смотрят на него во все глаза. Союзники Шоу – со страхом, друзья – с непониманием.
У Чарльза дрожат губы. Его увлажнившиеся глаза Эрика даже трогают – приятно знать, что тебя поддерживают до такой степени.
- Низко полетел, - говорит Чарльз сдавленно. – К дождю.
Ну, окей. Перенервничал, думает Эрик. Еще бы, когда столько всего на них свалилось. Пара чашек фиточая, немного медитации, может, даже поздравительный секс для победителя, когда вернутся домой, – и всё пройдет.
- Я чувствую, - громыхает он яростно и пальцем тычет в корабли на воде. – Как их пушки направлены на нас…
Чарльз с хрюканьем оседает на песок.
Болен, - пугается Эрик в первую секунду. А в следующую понимает - да ни черта. Просто идиот.
- Американцы, русские, - он повышает голос и почти срывает горло, пытаясь перекричать сдавленное «выахыхых» у себя под ногами. – ЛЮДИ.
- На кораблях полиция моды, Эрик. Просят передать, чтобы ты сдался добровольно, или им придется открыть огонь. Шикарный шлем, кстати.
- Неимоверно тупая шутка, - хмурится Магнето и с трудом подавляет желание измерить температуру Чарльза. Потому что тот, очевидно, бредит. – Нас же всех сейчас убьют.
- Ну, прости, - примирительно поднимает ладони Чарльз. С его положения на песке это выглядит как полная капитуляция, и Эрик сосредоточенно кивает. – Можешь продолжать вербовать пионеров дальше, я заткнулся. Красные галстуки, кстати, будут?
- Так вот, - Магнето кашляет, прочищая горло. – ЛЮДИ. Они объединены страхом…
Остаток фразы тонет в оглушительном хохоте.
- Я тут вообще-то пытаюсь быть серьезным и спасти нас от неминуемой угрозы в лице… ЧАРЛЬЗ, ХВАТИТ РЖАТЬ.
Чарльз даже не смеется – он рыдает. Натурально так, со слезами. С диафрагмой в клочья.
- Я по утрам свой алый галстук горячим гладил утюгом, - говорит Чарльз сдавленно, - В кино переживал за красных, - он снова захлебывается хохотом и остаток фразы выдает уже через рыдания. - и собирал металлолом…
Пнуть его хочется неимоверно. С другой стороны – если пнуть, то никакого поздравительного секса для победителя дома уже не будет.
Ну, думает Эрик, если нельзя переспорить – можно просто перекричать.
- ОНИ ОБЪЕДИНЕНЫ СТРАХОМ ПЕРЕД НЕИЗВЕДАННЫМ, - орет он на весь пляж, и Саммерс с Банши на всякий случай шарахаются от него в сторону. – НЕАНДЕРТАЛЕЦ В УЖАСЕ, МОИ ДРУЗЬЯ-МУТАНТЫ.
- Милый, на какой распродаже ты откопал этот шлем?
- Чарльз, у тебя какие-то проблемы?
- Прости, но в его вырезе мне чудится нечто фаллическое.
Эрик глядит на него с непередаваемым выражением во взгляде. Под таким взглядом, ледяным, пугающим, кто угодно почувствовал бы себя неловко.
- Я только что человека убил, - ласково напоминает Магнето. Ненавязчиво, как бы между прочим. – И мне понравилось. Может, повторим?
Чарльз мигом принимает серьезный вид и поднимается на ноги.
- Ладно, - говорит Ксавье и отряхивает от песка коленки. – Зато задница в этом костюме у тебя ничего. И вообще я считаю, что ты в шлеме очень симпатичный. Хорошенький такой гомункул.
Эрик чувствует, как целятся в их сторону ракеты, и решает, что с избиением психически нестабильных телепатов можно пока что повременить.
- Их нужно остановить, - говорит он и с удовлетворением замечает понимание в глазах некоторых мутантов. – Пока они не остановили нас.
- Не, ну какая задница! Породистая, упругая! Реет гордо на ветру! А ноги? Это ж не ноги, а два кипариса! Чистый горностай!
- Какие, нахуй, кипарисы, - не выдерживает Магнето и хватает Чарльза за грудки. – Какой, нахуй, горностай?
Ракеты летят в сторону пляжа.
Чарльз рыдает от смеха у него на плече, костюм натирает в самых неожиданных местах, а голову под шлемом печет так, что хоть яичницу жарь.
- Fick dich! Fick dich ins Knie, - с чувством произносит Эрик и прижимает к себе трясущуюся от хохота тушку телепата. И, подумав, добавляет: - Scheissegal. В жопу политику. Горностай, блядь… гомункул…
Ракеты, замерев метрах в ста от пляжа, рушатся в море, и Эрик, схватив Чарльза за плечи, тащит его в сторону бурно растущей зелени.
- Эй, подожди, - кричит ему вслед Рейвен. – А как же мутанты? И кто теперь за главного?
Эрик молча снимает шлем и отправляет его Мистик в руки.
- Ну и правильно, - восхищается Чарльз и отстраненно думает, какой же он всё-таки находчивый молодец. – На твоем лице может быть только один фаллический символ, и он, строго говоря, не символ, а вполне себе реальный объект. Пойдем в кусты, я даже покажу.
- Я тебе сам сейчас покажу, - обещает Эрик и действительно тащит его в кусты. – Ты после моего фаллического символа неделю ходить не сможешь.
Мутанты за их спиной берутся за руки и вместе телепортируются с острова, и Чарльз широко улыбается.
Остановить войну оказалось куда проще, чем он рассчитывал.
И кто после этого скажет, что он не гениальный стратег?
***
Т21-21. Эрик/Чарльз, dark!Чарльз, Чарльз переходит на сторону Эрика на пляже Кубы. Но в борьбе становится кровожаднее самого Эрика. Эрик и боится и не может ему отказать.
не совсем по заявке, конечно, вышло, и вообще ни намека на обоснуй
530 слов***
- Ты прав, - мягко говорит Чарльз и почти ласково проводит ладонью по волосам обездвиженного Шоу. – Ты прав, друг мой, иногда со злом следует бороться его же методами.
На его лице расцветает мечтательная улыбка. Как будто Чарльз играет сейчас с Эриком в шахматы или пьет с Рейвен чай на собственной кухне, а не собирается убить мутанта-нациста на грани уничтожения человечества.
Эрик не пытается остановить Чарльза – он ждал этого момента слишком долго, чтобы спорить. Так что он протягивает другу ладонь – и тот переплетает с ним пальцы, а потом смотрит ему в глаза и медленно, всё с той же светлой улыбкой на губах подносит пальцы к виску.
В этот же момент к Шоу возвращается подвижность – но она его уже не спасает. Себастьян падает на пол и захлебывается собственным истошным воплем. Эрик смотрит на бьющееся в агонии тело у своих ног и чувствует, как тепло разливается по всему телу. То ли от руки Чарльза в его руке, то ли от истеричных рыданий, всхлипываний, криков Шоу.
Они звучат, точно музыка.
Сладостная, невыносимо приятная.
- Позволь мне убить его, - просит Эрик, но Чарльз только качает головой:
- Еще не время.
Себастьян подносит дрожащие ладони к лицу – по щекам катятся слезы, рот застыл в уродливом крике, - и, кажется, пытается сопротивляться из последних сил, но всё равно упирается подушечками пальцев в опущенные веки и начинает с силой давить на глазные яблоки. Его бьет крупная дрожь; глаза почти сразу лопаются под напором, и пальцы легко проскальзывают в окровавленные глазницы.
Зрелище тошнотворное, и Эрик отворачивается, преисполненный отвращением. Он смотрит на Чарльза – а тот сияет улыбкой, разглядывая рыдающего Шоу с энтузиазмом школьника, впервые препарирующего лягушку.
Чарльз ловит взгляд Эрика, непонимающий, испуганный – и ласково проводит тыльной стороной ладони по щеке Леншерра. Он отпускает Шоу, и тот с приглушенными рыданиями корчится на полу, истекая кровью.
- Давай, - шепчет Чарльз и коротко целует Эрика в краешек рта. – Теперь можешь его убить.
Рейхсмарка послушно входит в голову Шоу, словно нож в масло. Проламывает кости, рассекает мягкие ткани мозга, и Себастьян наконец-то обмякает на полу бездыханный.
Это выглядит именно так, как Магнето представлял себе тысячи раз, вот только удовольствия от убийства уже нет. Нет вообще ничего, кроме горького привкуса на языке и, что куда сильнее - отвращения.
Теперь Эрику страшно.
- Знаешь, я ведь имел в виду не только Шоу, когда говорил о твоей правоте, - говорит Чарльз. Он обвивает руки вокруг шеи Эрика, и тому почему-то кажется, что они по локоть в крови. – Себастьян заслуживал смерти за то, что сделал с тобой, но его методы… были бы действенны. Я впервые увидел всё так кристально ясно. Я больше не буду тормозить тебя, друг мой, я на твоей стороне.
- Это путь разрушения, Чарльз, - качает головой Эрик, чувствуя, как пересыхает в горле, и с трудом подавляет желание отстраниться, когда Ксавье упирается лбом в его влажный от пота висок. – Ты же не создан для войны.
- Вдвоём мы будем сильнее, - горячечно шепчет друг ему на ухо. – Я уничтожу каждого, кто встанет на нашем пути. Я сотру в порошок любого, осмелившегося подняться против мутантов. Вопрос только в том, пойдешь ли ты со мной.
Эрик слабо кивает и целует податливые губы Чарльза, подавшегося навстречу. У него чуть трясутся руки и бешено колотится сердце.
Единственный его страх только что умер у него под ногами и тут же сменился новым.
У его нового страха - синие глаза, и он никогда прежде не видел в них столько жестокости.
***
Т21-29. Фуфловидение (2 сезон, 24 серия, если что). Людей Икс в очередной раз похищают и заставляют сниматься в говнопередачах типа "Дом2" и прочей пурге. Н+
это вообще ни разу не смешно, но я интереса ради посмотрела серию, упоролась в дубощи и просто не могла не
~600 слов***
- Только дай мне до тебя добраться, урод, - цедит Эрик сквозь зубы. – И я засуну твои щупальца тебе же в задницу.
- Это ваш окончательный ответ? – вежливо осведомляется ведущий. У него длинные фиолетовые отростки по всему лицу, и это выглядит отвратительно.
Эрик неласково скалится.
На его счетчике осталось всего двадцать пять баллов, и он не уверен, что произойдет, когда их количество упадет до нуля.
Судя по сочувствующим взглядам других игроков - ничего хорошего.
- Увы, ответ неверный, - улыбается щупальцелицый. – Завоевание империй Дорри и Манэво произошло в 4752-м цикле от Великого Правления.
Женщина (предположительно это существо является самкой) рядом с ним закатывает глаза и осуждающе покачивает головой, удивляясь то ли его тупости, то ли наглости.
Эрик уже и не помнит, когда ему в последний раз так сильно хотелось убивать.
***
Когда Логан видит двух симпатичных барышень вполне человеческого вида (ну подумаешь, четыре груди вместо двух) у своего кресла, он почти успевает поверить, что его дела не так уж и плохи. Даже несмотря на толстые стальные оковы и кляп во рту.
Надпись на стене не на английском, но её перевод услужливо транслируется в мозг.
Шоу «Преображение».
Ну, пиздец. Приплыли.
- Сколько волос на теле, - изумленно говорит одна, и Росомаха польщенно кивает – действительно, тестостерон, мужественность, смотри сколько захочешь, детка, можешь даже потрогать - и потому упускает момент, когда на грудь ему лепят широкую полосу бумаги.
Свою ошибку он осознает парой секунд позже – когда девушка хватается за край этой полоски и резко отрывает от кожи.
Сдавленный рёв Логана можно услышать, наверное, даже в нескольких милях от этой комнаты.
Нежно-розовый островок безволосой и девственно гладкой кожи жжет так, что Логан непроизвольно выпускает когти, которые тут же становятся предметом бурной женской дискуссии. Женщинам Джеймс не доверяет, этим двум – тем более, и вслушивается с нарастающей паникой.
- Ужасная прическа! А эти бакенбарды? Думаю, ему подошла бы длинная, под брови, челка…
- Точно! И волосы можно выкрасить в персиковый цвет, и когти под тон.
- Бакенбарды – выщипать!
- Мы сделаем из тебя сладенькую конфетку, милый, - щебечет девушка и ласково хлопает его по дергающейся в нервном тике щеке.
«О, женщины, коварные создания», - думает Логан и пытается вывернуть кисть так, чтобы перерезать когтем сталь на запястье.
***
- Да вы охренели, - говорит Чарльз, поняв, что его телепатия здесь заблокирована.
Откуда-то издалека, из соседней студии, раздается приглушенный вопль, в котором Ксавье распознает Росомаху.
- А новенький дело говорит! Охренел ты, Гас.
- А новенький пусть заткнется.
- За собой бы сначала проследил. Зачем ты трахался с Лэззи?
- Она сама предложила.
- У неё есть парень!
- Вот его и спрашиваете.
- А что думает новенький?
- Где мои друзья? – беспомощно вопрошает Чарльз. – Серьезно, с ними всё в порядке?
- Увидишь их по телевизору после лобного места. А сейчас мы обсуждаем Гаса, - делает страшные глаза ведущая проекта. – И его отвратительное поведение. Не отвлекайся.
- А что они будут делать в телевизоре? – не врубается Чарльз и чувствует – нихрена хорошего.
- Ну, тот сердитый высокий парень, говорят, вдрызг проигрался на викторине «Правда или танец» и теперь должен исполнить на камеру любой национальный танец своего народа. С какой он, кстати, планеты?
- Эрик еврей, - говорит Чарльз и преисполняется ужасом. Словно в плохом кино, на лобное место вдруг огромными скачками откуда-то со стороны вылетает Логан.
На Росомахе нет одежды, на волосатой груди зияет гладко выбритый кусок кожи, а два когтя выкрашены в нежно-персиковый.
Судя по крикам и топоту, за Логаном гонится вооруженная охрана, но Чарльз всё равно счастлив его видеть.
- Надо спасать Эрика, - говорит он и мысленно добавляет: «И эту Вселенную».
Потому что та очень навряд ли переживет Магнето, танцующего Хава Нагила.
***
ибо
ПРИШЛА В НОВЫЙ ФАНДОМ
@
ИСПОРТИЛА ВСЁ ТОННОЙ ТУПЫХ ФИЧКОВ
Т21-33 АУ. Безработный Чарльз ищет работу и находит вакансию "Помощник руководителя с расширенным пакетом обязанностей и ненормированным графиком". При встрече с работодателем выясняется, что в услугах обниматора и домашнего психолога нуждается усталый и измученный работой Эрик Леншерр, человек с тяжелым детством и судьбой. Comfort, суровый мужской флафф, ласковый Чарльз.
~1800 слов***
- Я должен сделать… что? – переспрашивает Чарльз растерянно и хлопает ресницами. Как еще прокомментировать услышанное, он не знает. Компания серьезная, предложение – интересное, и даже зарплата удивительно высока для простого ассистента.
Но «расширенный график обязанностей» он, говоря откровенно, переводил для себя скорее как перспективную многофункциональность своих обязанностей. Он умеет делать неплохой кофе, превосходно ориентируется в дебрях документации, является вполне сносным переводчиком с французского и итальянского языков, да и простой работы на телефоне тоже не гнушается.
Но это уже из ряда вон.
У его потенциального работодателя усталый взгляд и скорбная морщинка между бровями.
- Обнимите меня, - терпеливо повторяет мистер Леншерр. – Перед тем, как взять вас на эту должность, мне нужно удостовериться, что ваши объятия являются в достаточной степени… кхм, утешающими.
- Утешающими, - эхом откликается Чарльз.
- Верно. И уютными. Это очень важное условие, сами понимаете. Без него никак.
Чарльз сосредоточенно кивает. Зарплата здесь в полтора раза больше, нежели в других местах. А у них с Рейвен вскоре заканчивается оплаченный срок аренды, денег больше нет, и ему уже отказали в семи предыдущих конторах.
Поэтому он послушно делает шаг вперед и сгребает будущего начальника в теплые и – насколько это возможно для него, несколько шокированного, - ласковые объятия.
Мистер Леншерр в его руках напряжен, как пружина, и сбивчиво дышит Чарльзу на ухо. Тот почти неосознанно поглаживает его шею кончиками пальцев – о, он действительно хорош в искусстве обнимания, - пока Эрик в его объятиях не расслабляется окончательно.
Когда они отходят друг от друга на шаг, скорбная морщинка мистера Леншерра разглаживается, хотя на лице по-прежнему нет ни тени улыбки.
- Вы приняты, - говорит Леншерр очень серьезно и протягивает ладонь для рукопожатия.
Чарльз не уверен, можно ли считать это поводом для радости.
***
- Ненавижу. Ненавижу, ненавижу, НЕНАВИЖУ, - доносится из кабинета его начальника утробный рёв. – Я УБЬЮ ЭТОГО СУКИНА СЫНА. ДА Я ЕМУ ЭТОТ КОНТРАКТ ЗАСУНУ ПРЯМО В…
Чарльз закатывает рукава и мчится исполнять должностные обязанности.
Эрик стоит у окна и дрожащими пальцами сжимает телефонную трубку. На телефон он смотрит так, будто тот лично перебил половину его семьи, а потом морально над ним же самим надругался.
- Дышите, - говорит Чарльз мягко, забирает у него телефон и подходит еще на шаг ближе. У мистера Леншерра потемневший взгляд, а дыхание сбивчивое и тяжелое. – Дышите, мистер Леншерр, давайте. Вам вовсе необязательно соглашаться на условия Шоу. Уверен, найдутся другие инвесторы. Отдел маркетинга тщательно работает над новой рекламой, просто наберитесь терпения. Себастьян еще локти кусать будет, вот увидите.
Эрик, болезненно морщась, кивает. Он всё еще зол и наполнен яростью, и, когда руки Чарльза обвиваются вокруг его талии, рассерженно пытается его оттолкнуть. Чарльз, наученный горьким опытом, только крепче сцепляет руки и держится за начальника, точно утопающий за соломинку.
Эрика периодически замыкает. Но обнять всё равно нужно. Он же, в конце концов, профессионал.
В конце концов Леншерр действительно выдыхается, упирается лбом в его висок и слабо обнимает в ответ за плечи.
- Вот так, - говорит Чарльз довольно. – А теперь я принесу вам чашечку кофе, вы сядете и спокойно обдумаете, как избавиться от Шоу без лишней агрессии. Хорошо?
Он чувствует слабый кивок, но мистер Леншерр всё равно удерживает его на месте еще добрые две минуты.
Чарльз терпеливо гладит его по волосам и бездумно улыбается в выбеленный потолок.
Его работа с каждым днем нравится ему всё больше.
***
Три часа ночи в ночь с воскресенья на понедельник – не лучшее время для резкого пробуждения и петляния по пустынным улицам в поисках невесть какого ночного клуба, чье название он слышит впервые. Из информации у него – только смс-сообщение с приблизительным адресом, и когда Чарльз все-таки натыкается на подсвеченные неоном двери, то расслабленно выдыхает.
Мистер Леншерр обнаруживается у барной стойки. На нем нет привычного костюма – он в простых брюках и черной водолазке под горло. Он сидит, обхватив голову руками, перед полупустым стаканом, и такой Эрик Леншерр – повседневный, чуть пьяный и на удивление обыденный, - Чарльзу неожиданно нравится.
Да что там: ему вообще нравится Эрик.
Даже так, даже с долбаным ненормированным графиком и такими мутировавшими тараканами в голове, что и дихлофосом уже не перетравишь.
- Добрый вечер, - здоровается он и опускается на соседний стул. Взгляд Эрика коротко мажет по его лицу, и Леншерр слабо улыбается ему одними губами. – Не знал, что вы ходите по таким местам.
- Иногда хочется… разнообразия, - отмахивается мистер Леншерр, и взгляд у него действительно благодарный и потеплевший. – Спасибо, что приехал, Чарльз. Я не ожидал. Но мне очень надо было, правда.
- Это моя работа, - мужественно кивает он, а потом всё-таки улыбается: - И потом – я совсем не против.
- Может, в туалет? – предлагает Эрик и явно смущается собственных слов. – То есть, я хотел сказать, что обниматься здесь было бы неловко. Там и людей поменьше, и вообще…
Таким смущенным он почти никогда не бывает. Обычно Эрик требовательный и жесткий, и если ему не приходится бороться с гневом, то он сам сгребает Чарльза в объятия в нужные моменты, не особо интересуясь его мнением, и издалека это, как кажется самому Ксавье, смахивает скорее на обнимательный акт насилия, нежели на профессиональный контакт.
Сейчас же его начальник не требует – только спрашивает, осторожно и неуверенно.
Чарльз согласно улыбается, и Леншерр одним глотком допивает свой виски, после чего тянет его за собой через весь танцпол, сжимая пальцы на плече.
В туалете пусто, грязно и вообще как минимум неуютно. Но Чарльз всё равно улыбается начальнику мягко и сочувствующе:
- Хотите рассказать, в чем дело?
- Потом, - говорит тот и сдавленно выдыхает, когда Чарльз заключает его в тесное кольцо рук. Губами Эрик почему-то жмется к его шее, словно отвернуться не может, и Ксавье отстраненно замечает, что алкоголем от его шефа пахнет сильнее, чем ему показалось поначалу.
- Давайте, расскажите мне, - подначивает он мистера Леншерра сбивчивым шепотом. – Мне вы можете сказать обо всём. И мы вместе подумаем, как решить проблему, если таковая имеется, или как разобраться в себе, если вам нужна поддержка этого плана.
Дверца одной из кабинок хлопает, и проходящее мимо тело, источая сногсшибательный запах перегара, презрительно булькает:
- Хреновы педики, - и Чарльз отстраненно думает, что двое мужиков, обнимающиеся в туалете ночного клуба, в самом деле выглядят неоднозначно.
Эрик пьяное тело игнорирует, а на вопрос Чарльза отвечает после еще нескольких секунд раздумий:
- Да ничего, в общем-то, не случилось. Просто очень захотелось… - и обрывает себя на полуслове. Чарльз не видит, но знает, что его шеф сейчас недовольно морщится и кусает губы, ругая себе за лишнюю несдержанность.
- Захотелось чего? – переспрашивает Чарльз просто для проформы, потом что ответ по сути своей очевиден.
Но ему почему-то очень хочется, чтобы Эрик Леншерр сказал об этом сам.
- Захотелось тебя, - признает тот, наконец, раздосадовано. – Встретить. Обнять. Ну, ты в курсе, все эти штуки. Я же тебя с самой пятницы не видел.
- Я тоже скучал, мистер Леншерр, - расцветает Чарльз счастливой, пускай и немного сонной улыбкой.
И в этот момент ему кажется, что пьяное тело из кабинки не так уж и ошибалось на их счет.
***
Когда мистер Леншерр хмурит брови, звенит сталью в голосе и смотрит так прямо, спорить с ним почти невозможно.
Пожалуй, если выпустить всех тараканов из его головы, те на чистом упрямстве и неадекватности вполне могли бы завоевать парочку африканских стран. Или куда больше.
Да они вообще могли бы всё, что угодно.
- Я плохо сплю в последнее время, - упрямо повторяет Эрик. – А завтра – важная встреча. Если я не высплюсь, то могу всё испортить.
- Могу вскипятить вам молока, - отзывается Чарльз. Несчастный, растрепанный Чарльз, которого в очередной раз вытащили из кровати в двенадцать ночи и потребовали немедленно приехать к любимому начальству прямо на дом. – С медом. Говорят, хорошо помогает…
Леншерр кривится.
- К дьяволу молоко. Нужно, чтобы ты лег ко мне. В обнимку с тобой я засну куда легче.
Ага, думает Чарльз, разумеется. Кто бы сомневался.
Он приехал сюда, натянув куртку прямо поверх футболки, на ногах у него – мягкие домашние штаны, так что можно не переодеваться, и он глубоко вздыхает, после чего отважно лезет в постель своего начальника.
Эрик сам сгребает его в теплые и уже такие привычные тиски сильных рук, и Чарльз удобно устраивает голову на его широкой груди.
- Могли бы надеть футболку, - ворчит он едва слышно, потому что, честное слово, обнаженный, горячий, восхитительно выглядящий торс Эрика Леншерра заставляет его испытывать сильнейшее желание залезть на пять минуточек под ледяной душ.
Или сразу – шагнуть из окна на двенадцатом этаже.
Потому что – ну как тут сдержаться?
- Не люблю спать в одежде, - легкомысленно отзывается Леншерр. – Она, знаешь ли, изрядно стесняет.
- То есть вы еще и без…
- Ну да.
- Ага. Ясно, - Чарльз пытается отползти чуть в сторону, но начальство, гаденько ухмыльнувшись, крепко переплетает длинные ноги с его ногами и отрезает все пути к отступлению. – Какая чудесная непосредственность. Единение с природой, да? Уважаю.
Начальство глубокомысленно молчит и трется щекой о волосы у него на затылке.
В конечном итоге член у Чарльза стоит, щеки пылают, и он определенно смущен сложившейся ситуацией.
- Доброй ночи, Чарльз, - любезно доносится сверху, и он, закрывая глаза, отчаянно думает о Шотландии.
Пожалуй, пора требовать прибавки к зарплате – в счет потраченных нервов.
Очень большой прибавки.
Просто огромной.
***
- Как насчет перейти от официального контракта, - предлагает Эрик, сидя за своим широким столом и сжимая в пальцах требование Чарльза о повышении заработной платы. – К частному договору? Ты получал бы прежнюю зарплату, но при этом мог бы работать днем дома над диссертацией, и всем было бы куда проще.
- Днем? – переспрашивает Чарльз недоуменно. Мистер Леншерр скалит зубы в улыбке, и это выглядит, если не брать во внимание известную привлекательность, довольно пугающе.
- Считай это переходом на вечернюю смену. И утреннюю. И, что самое главное – ночную.
- То есть вы, - выдыхает Чарльз. – Собираетесь платить мне за сожительство?
Шеф морщится и качает головой:
- Я не совсем корректно высказался, Чарльз. Я не собираюсь... платить тебе. Просто моей зарплаты более чем достаточно на двоих. И твоей сестре можно помогать финансово, если пожелаешь.
- Проще говоря, - Чарльз улыбается, потому что до него, наконец-то, доходит. – Вы предлагаете мне стать вашим бойфрендом?
На лице Эрика – искреннее облегчение от того факта, что до него, тугодума, наконец-то доперло. Он скалится еще шире, и если бы Чарльз не был знаком с ним вот уже полгода, то он бы, пожалуй, искренне решил, что любимый директор вздумал его сожрать.
Но он знает, что такая улыбка для Эрика Леншерра – верх выражения привязанности, и потому радостно улыбается в ответ.
Он подходит к Эрику ближе и тянет его за идеально повязанный галстук, заставляя подняться на ноги.
- Я согласен, - говорит он и лукаво улыбается краешком рта. – Обняться в честь этого не хотите?
- Еще как. Я вообще очень многого от тебя хочу, - заверяет его Эрик Леншерр. Притягивает за талию ближе привычным жестом, пальцами обхватывает острый подбородок. Выдыхает, любуясь.
Чарльз тянется за поцелуем первым, и с радостью обнаруживает, что поцелуи с его начальником еще приятнее, нежели привычные утешительные объятия.
Хотя, казалось бы – куда уж лучше?
Путь к совершенству был для него тернист и диковен. Но приз в конце определенно окупает с лихвой все затраченные усилия.
***
Т21-22. Эрик и Чарльз впервые повстречались в детстве, в концлагере. Совместный побег и последующая жизнь.
идея взята из истории побега Альфреда Вецлера и Рудольфа Врбы из Аушвитца. вообще-то я по ней еще расширенную версию пишу, но получается очень медленно и в действительно большом объеме.
505 слов***
Рука Эрика в его руке, дождь бьет по щекам, смывает с кожи грязь и пот. Может быть, слёзы тоже, Чарльз не знает, потому что Эрик почти сразу сцеловывает влагу с его кожи, и в этом есть налет дурной драматичности – двое под дождем, рваные поцелуи, а пальцы судорожно сжимают горячую ладонь и дрожат от возбуждения и страха.
- Ушли, - говорит Эрик и скалится болезненной, безумной улыбкой. – Теперь не найдут.
Лагерь остался далеко за спинами, а они еще живы, и они вместе. Иллюзорная безопасность, но это лучше, чем Чарльз мог себе представить.
Пальто слишком тонкое, не по размеру, ботинки жмут, дождь всё так же хлещет, а голова до сих пор раскалывается от запаха табака и бензина. Этой смесью пропитали сваи, чтобы отпугнуть собак, и под едко пахнущим деревом они с Эриком провели целую ночь, пока Чарльз не смог телепатически убедить охрану вывезти сваи за территорию лагеря.
Едкая вонь словно въелась под кожу, и Чарльзу кажется, что он никогда не сможет окончательно от неё избавиться.
Они украли из лагеря одежду, а Эрик сжимает в пальцах там же найденный обрывок карты из какого-то детского атласа.
У них нет ничего, кроме старых голландских ботинок, выцветшей детской карты и друг друга.
Им больше ничего и не нужно.
До границы страны осталось, может, километров пятьдесят или вроде того, и Чарльз едва переставляет ноги – он слишком слаб и уже не чувствует ничего, кроме страшной усталости. Эрик, напротив, шагает резко, порывисто. На его осунувшемся лице – молчаливая решимость и злость.
Сломай ему ноги – всё равно доползет, на локтях, на переломанных костях, на чистом упрямстве. Понадобится – и Чарльза на спине дотащит.
Чарльз старается отвлечься от боли в измученном теле и представляет, что с ними станет через пять, через десять, двадцать лет, когда война останется только в их памяти и на страницах книг.
Преждевременные морщины на лице Эрика, наверное, станут заметнее, а Чарльз будет ласково перебирать пряди его волос с так рано появившимися в них серебряными нитями. Они будут ходить в кино и театр, пить вино в полумраке уютной гостиной, и Эрик будет смеяться над его, Чарльза, шутками, и они будут подолгу играть в шахматы, не говоря друг другу ни слова.
Они будут читать друг другу вслух и оставлять шутливые послания на холодильнике, Эрик будет вжиматься в него горячим телом во сне, и Чарльз будет жить и дышать ради спокойного тепла в его внимательном взгляде.
Они всегда будут помнить, но будут очень пытаться помочь друг другу забыть.
Однажды они возвратятся домой поздно ночью после затяжной прогулки по городу или посиделки в пабе, и Эрик, не дотерпев до квартиры, впечатает Чарльза в дверь и начнет целовать - жадно, душно, пьяно. Потом они завалятся в дом, сорвут друг с друга бесчисленные слои одежды, путаясь в шарфах, брюках, мыслях, и Чарльз поцелует ненавистную татуировку на руке Эрика, чтобы почувствовать на губах привкус табака и бензина.
Всё это будет – обещает себе Чарльз, подставляя лицо под прохладные капли. Будут и прогулки, и секс, и книги с шахматами, и такая любимая улыбка Эрика.
Но сейчас есть только их переплетенные пальцы, дорога, карта и исступленная надежда – одна на двоих.
И Чарльз продолжает идти вперед.
***
Т21-23. Эрик|Чарльз|все. Магнето говорит речь перед мутантами, Профессор ржёт. «Настоящий враг там, на кораблях, и… ЧАРЛЬЗ, ХАРЕ РЖАТЬ!!» H+
~760***
- Снимите шоры, братья и сестры, - громогласно заявляет Магнето. – Настоящий враг там!
Он летит прямо по воздуху, отталкиваясь от металла вокруг себя – как никогда сильный, могущественный.
Как никогда эффектный.
Пораженные мутанты смотрят на него во все глаза. Союзники Шоу – со страхом, друзья – с непониманием.
У Чарльза дрожат губы. Его увлажнившиеся глаза Эрика даже трогают – приятно знать, что тебя поддерживают до такой степени.
- Низко полетел, - говорит Чарльз сдавленно. – К дождю.
Ну, окей. Перенервничал, думает Эрик. Еще бы, когда столько всего на них свалилось. Пара чашек фиточая, немного медитации, может, даже поздравительный секс для победителя, когда вернутся домой, – и всё пройдет.
- Я чувствую, - громыхает он яростно и пальцем тычет в корабли на воде. – Как их пушки направлены на нас…
Чарльз с хрюканьем оседает на песок.
Болен, - пугается Эрик в первую секунду. А в следующую понимает - да ни черта. Просто идиот.
- Американцы, русские, - он повышает голос и почти срывает горло, пытаясь перекричать сдавленное «выахыхых» у себя под ногами. – ЛЮДИ.
- На кораблях полиция моды, Эрик. Просят передать, чтобы ты сдался добровольно, или им придется открыть огонь. Шикарный шлем, кстати.
- Неимоверно тупая шутка, - хмурится Магнето и с трудом подавляет желание измерить температуру Чарльза. Потому что тот, очевидно, бредит. – Нас же всех сейчас убьют.
- Ну, прости, - примирительно поднимает ладони Чарльз. С его положения на песке это выглядит как полная капитуляция, и Эрик сосредоточенно кивает. – Можешь продолжать вербовать пионеров дальше, я заткнулся. Красные галстуки, кстати, будут?
- Так вот, - Магнето кашляет, прочищая горло. – ЛЮДИ. Они объединены страхом…
Остаток фразы тонет в оглушительном хохоте.
- Я тут вообще-то пытаюсь быть серьезным и спасти нас от неминуемой угрозы в лице… ЧАРЛЬЗ, ХВАТИТ РЖАТЬ.
Чарльз даже не смеется – он рыдает. Натурально так, со слезами. С диафрагмой в клочья.
- Я по утрам свой алый галстук горячим гладил утюгом, - говорит Чарльз сдавленно, - В кино переживал за красных, - он снова захлебывается хохотом и остаток фразы выдает уже через рыдания. - и собирал металлолом…
Пнуть его хочется неимоверно. С другой стороны – если пнуть, то никакого поздравительного секса для победителя дома уже не будет.
Ну, думает Эрик, если нельзя переспорить – можно просто перекричать.
- ОНИ ОБЪЕДИНЕНЫ СТРАХОМ ПЕРЕД НЕИЗВЕДАННЫМ, - орет он на весь пляж, и Саммерс с Банши на всякий случай шарахаются от него в сторону. – НЕАНДЕРТАЛЕЦ В УЖАСЕ, МОИ ДРУЗЬЯ-МУТАНТЫ.
- Милый, на какой распродаже ты откопал этот шлем?
- Чарльз, у тебя какие-то проблемы?
- Прости, но в его вырезе мне чудится нечто фаллическое.
Эрик глядит на него с непередаваемым выражением во взгляде. Под таким взглядом, ледяным, пугающим, кто угодно почувствовал бы себя неловко.
- Я только что человека убил, - ласково напоминает Магнето. Ненавязчиво, как бы между прочим. – И мне понравилось. Может, повторим?
Чарльз мигом принимает серьезный вид и поднимается на ноги.
- Ладно, - говорит Ксавье и отряхивает от песка коленки. – Зато задница в этом костюме у тебя ничего. И вообще я считаю, что ты в шлеме очень симпатичный. Хорошенький такой гомункул.
Эрик чувствует, как целятся в их сторону ракеты, и решает, что с избиением психически нестабильных телепатов можно пока что повременить.
- Их нужно остановить, - говорит он и с удовлетворением замечает понимание в глазах некоторых мутантов. – Пока они не остановили нас.
- Не, ну какая задница! Породистая, упругая! Реет гордо на ветру! А ноги? Это ж не ноги, а два кипариса! Чистый горностай!
- Какие, нахуй, кипарисы, - не выдерживает Магнето и хватает Чарльза за грудки. – Какой, нахуй, горностай?
Ракеты летят в сторону пляжа.
Чарльз рыдает от смеха у него на плече, костюм натирает в самых неожиданных местах, а голову под шлемом печет так, что хоть яичницу жарь.
- Fick dich! Fick dich ins Knie, - с чувством произносит Эрик и прижимает к себе трясущуюся от хохота тушку телепата. И, подумав, добавляет: - Scheissegal. В жопу политику. Горностай, блядь… гомункул…
Ракеты, замерев метрах в ста от пляжа, рушатся в море, и Эрик, схватив Чарльза за плечи, тащит его в сторону бурно растущей зелени.
- Эй, подожди, - кричит ему вслед Рейвен. – А как же мутанты? И кто теперь за главного?
Эрик молча снимает шлем и отправляет его Мистик в руки.
- Ну и правильно, - восхищается Чарльз и отстраненно думает, какой же он всё-таки находчивый молодец. – На твоем лице может быть только один фаллический символ, и он, строго говоря, не символ, а вполне себе реальный объект. Пойдем в кусты, я даже покажу.
- Я тебе сам сейчас покажу, - обещает Эрик и действительно тащит его в кусты. – Ты после моего фаллического символа неделю ходить не сможешь.
Мутанты за их спиной берутся за руки и вместе телепортируются с острова, и Чарльз широко улыбается.
Остановить войну оказалось куда проще, чем он рассчитывал.
И кто после этого скажет, что он не гениальный стратег?
***
Т21-21. Эрик/Чарльз, dark!Чарльз, Чарльз переходит на сторону Эрика на пляже Кубы. Но в борьбе становится кровожаднее самого Эрика. Эрик и боится и не может ему отказать.
не совсем по заявке, конечно, вышло, и вообще ни намека на обоснуй
530 слов***
- Ты прав, - мягко говорит Чарльз и почти ласково проводит ладонью по волосам обездвиженного Шоу. – Ты прав, друг мой, иногда со злом следует бороться его же методами.
На его лице расцветает мечтательная улыбка. Как будто Чарльз играет сейчас с Эриком в шахматы или пьет с Рейвен чай на собственной кухне, а не собирается убить мутанта-нациста на грани уничтожения человечества.
Эрик не пытается остановить Чарльза – он ждал этого момента слишком долго, чтобы спорить. Так что он протягивает другу ладонь – и тот переплетает с ним пальцы, а потом смотрит ему в глаза и медленно, всё с той же светлой улыбкой на губах подносит пальцы к виску.
В этот же момент к Шоу возвращается подвижность – но она его уже не спасает. Себастьян падает на пол и захлебывается собственным истошным воплем. Эрик смотрит на бьющееся в агонии тело у своих ног и чувствует, как тепло разливается по всему телу. То ли от руки Чарльза в его руке, то ли от истеричных рыданий, всхлипываний, криков Шоу.
Они звучат, точно музыка.
Сладостная, невыносимо приятная.
- Позволь мне убить его, - просит Эрик, но Чарльз только качает головой:
- Еще не время.
Себастьян подносит дрожащие ладони к лицу – по щекам катятся слезы, рот застыл в уродливом крике, - и, кажется, пытается сопротивляться из последних сил, но всё равно упирается подушечками пальцев в опущенные веки и начинает с силой давить на глазные яблоки. Его бьет крупная дрожь; глаза почти сразу лопаются под напором, и пальцы легко проскальзывают в окровавленные глазницы.
Зрелище тошнотворное, и Эрик отворачивается, преисполненный отвращением. Он смотрит на Чарльза – а тот сияет улыбкой, разглядывая рыдающего Шоу с энтузиазмом школьника, впервые препарирующего лягушку.
Чарльз ловит взгляд Эрика, непонимающий, испуганный – и ласково проводит тыльной стороной ладони по щеке Леншерра. Он отпускает Шоу, и тот с приглушенными рыданиями корчится на полу, истекая кровью.
- Давай, - шепчет Чарльз и коротко целует Эрика в краешек рта. – Теперь можешь его убить.
Рейхсмарка послушно входит в голову Шоу, словно нож в масло. Проламывает кости, рассекает мягкие ткани мозга, и Себастьян наконец-то обмякает на полу бездыханный.
Это выглядит именно так, как Магнето представлял себе тысячи раз, вот только удовольствия от убийства уже нет. Нет вообще ничего, кроме горького привкуса на языке и, что куда сильнее - отвращения.
Теперь Эрику страшно.
- Знаешь, я ведь имел в виду не только Шоу, когда говорил о твоей правоте, - говорит Чарльз. Он обвивает руки вокруг шеи Эрика, и тому почему-то кажется, что они по локоть в крови. – Себастьян заслуживал смерти за то, что сделал с тобой, но его методы… были бы действенны. Я впервые увидел всё так кристально ясно. Я больше не буду тормозить тебя, друг мой, я на твоей стороне.
- Это путь разрушения, Чарльз, - качает головой Эрик, чувствуя, как пересыхает в горле, и с трудом подавляет желание отстраниться, когда Ксавье упирается лбом в его влажный от пота висок. – Ты же не создан для войны.
- Вдвоём мы будем сильнее, - горячечно шепчет друг ему на ухо. – Я уничтожу каждого, кто встанет на нашем пути. Я сотру в порошок любого, осмелившегося подняться против мутантов. Вопрос только в том, пойдешь ли ты со мной.
Эрик слабо кивает и целует податливые губы Чарльза, подавшегося навстречу. У него чуть трясутся руки и бешено колотится сердце.
Единственный его страх только что умер у него под ногами и тут же сменился новым.
У его нового страха - синие глаза, и он никогда прежде не видел в них столько жестокости.
***
Т21-29. Фуфловидение (2 сезон, 24 серия, если что). Людей Икс в очередной раз похищают и заставляют сниматься в говнопередачах типа "Дом2" и прочей пурге. Н+
это вообще ни разу не смешно, но я интереса ради посмотрела серию, упоролась в дубощи и просто не могла не
~600 слов***
- Только дай мне до тебя добраться, урод, - цедит Эрик сквозь зубы. – И я засуну твои щупальца тебе же в задницу.
- Это ваш окончательный ответ? – вежливо осведомляется ведущий. У него длинные фиолетовые отростки по всему лицу, и это выглядит отвратительно.
Эрик неласково скалится.
На его счетчике осталось всего двадцать пять баллов, и он не уверен, что произойдет, когда их количество упадет до нуля.
Судя по сочувствующим взглядам других игроков - ничего хорошего.
- Увы, ответ неверный, - улыбается щупальцелицый. – Завоевание империй Дорри и Манэво произошло в 4752-м цикле от Великого Правления.
Женщина (предположительно это существо является самкой) рядом с ним закатывает глаза и осуждающе покачивает головой, удивляясь то ли его тупости, то ли наглости.
Эрик уже и не помнит, когда ему в последний раз так сильно хотелось убивать.
***
Когда Логан видит двух симпатичных барышень вполне человеческого вида (ну подумаешь, четыре груди вместо двух) у своего кресла, он почти успевает поверить, что его дела не так уж и плохи. Даже несмотря на толстые стальные оковы и кляп во рту.
Надпись на стене не на английском, но её перевод услужливо транслируется в мозг.
Шоу «Преображение».
Ну, пиздец. Приплыли.
- Сколько волос на теле, - изумленно говорит одна, и Росомаха польщенно кивает – действительно, тестостерон, мужественность, смотри сколько захочешь, детка, можешь даже потрогать - и потому упускает момент, когда на грудь ему лепят широкую полосу бумаги.
Свою ошибку он осознает парой секунд позже – когда девушка хватается за край этой полоски и резко отрывает от кожи.
Сдавленный рёв Логана можно услышать, наверное, даже в нескольких милях от этой комнаты.
Нежно-розовый островок безволосой и девственно гладкой кожи жжет так, что Логан непроизвольно выпускает когти, которые тут же становятся предметом бурной женской дискуссии. Женщинам Джеймс не доверяет, этим двум – тем более, и вслушивается с нарастающей паникой.
- Ужасная прическа! А эти бакенбарды? Думаю, ему подошла бы длинная, под брови, челка…
- Точно! И волосы можно выкрасить в персиковый цвет, и когти под тон.
- Бакенбарды – выщипать!
- Мы сделаем из тебя сладенькую конфетку, милый, - щебечет девушка и ласково хлопает его по дергающейся в нервном тике щеке.
«О, женщины, коварные создания», - думает Логан и пытается вывернуть кисть так, чтобы перерезать когтем сталь на запястье.
***
- Да вы охренели, - говорит Чарльз, поняв, что его телепатия здесь заблокирована.
Откуда-то издалека, из соседней студии, раздается приглушенный вопль, в котором Ксавье распознает Росомаху.
- А новенький дело говорит! Охренел ты, Гас.
- А новенький пусть заткнется.
- За собой бы сначала проследил. Зачем ты трахался с Лэззи?
- Она сама предложила.
- У неё есть парень!
- Вот его и спрашиваете.
- А что думает новенький?
- Где мои друзья? – беспомощно вопрошает Чарльз. – Серьезно, с ними всё в порядке?
- Увидишь их по телевизору после лобного места. А сейчас мы обсуждаем Гаса, - делает страшные глаза ведущая проекта. – И его отвратительное поведение. Не отвлекайся.
- А что они будут делать в телевизоре? – не врубается Чарльз и чувствует – нихрена хорошего.
- Ну, тот сердитый высокий парень, говорят, вдрызг проигрался на викторине «Правда или танец» и теперь должен исполнить на камеру любой национальный танец своего народа. С какой он, кстати, планеты?
- Эрик еврей, - говорит Чарльз и преисполняется ужасом. Словно в плохом кино, на лобное место вдруг огромными скачками откуда-то со стороны вылетает Логан.
На Росомахе нет одежды, на волосатой груди зияет гладко выбритый кусок кожи, а два когтя выкрашены в нежно-персиковый.
Судя по крикам и топоту, за Логаном гонится вооруженная охрана, но Чарльз всё равно счастлив его видеть.
- Надо спасать Эрика, - говорит он и мысленно добавляет: «И эту Вселенную».
Потому что та очень навряд ли переживет Магнето, танцующего Хава Нагила.
***
@темы: всегеи, тварьчество, Эрик, что ты делаешь?, плохо, плохо быть задротом
-
-
26.02.2015 в 00:25Но отдельное спасибо за второй! Потому что он проникновенный, острый и яркий. А расширенная версия - это совсем щастье!!! Буду ждать.
-
-
26.02.2015 в 22:17даже головная боль прошла)).
-
-
26.02.2015 в 22:25-
-
05.03.2015 в 15:46а расширенную я сегодня и выложила
bistrick, вот оно, чудодейственное влияние любимого отп
Alisa32, это вам спасибо за такую чудесную заявку
и тонну упоротости во время просмотра-
-
16.08.2024 в 16:26